Гражданин Брих. Ромео, Джульетта и тьма - Страница 160

160

Он прикрутил фитиль; Брих открыл ставни и загляделся на ночное небо.

Холодный ветер, как назойливый пес, лизнул его в лицо, но в груди Брих чувствовал необычный жар. Сразу сильно заболела голова. Когда ветер на мгновение стихал, слышался далекий лай собак. Откуда? Или собаки учуяли чужих, крадущихся к границе…

Потом приглушенные голоса, шаги, шорох подметок о камни. От черного массива леса отделилась фигура, напоминающая ветхозаветных пророков, — Ханс со своим мешком на голове плавной, раскачивающейся походкой двигался к хижине; за ним, выныривая из темноты леса, следовали шатающиеся, спотыкающиеся тени. Кто-то зацепился за выступающий корень, охнул. Пришельцы напоминали шайку контрабандистов.

— Идут, — обернулся от окна Брих.

— Наконец-то, давно пора!

Щеколда со стуком отскочила, и в темном прямоугольнике двери появилась жердеобразная фигура немца; следом входили остальные, задевая за порог. Борис поднялся, сунул руки в карманы, лицо его застыло в напряжении. В дверь ворвался сквозняк, — кто-то крикнул: «Закройте окно!» — который, казалось, вталкивал внутрь все новые тени, колышущиеся в неверном свете лампы.

Адвокат Лазецкий, перешагнув порог, тотчас выпрямил свое медвежье тело, с бодрой улыбкой широко развел лапы. Калоус бурно приветствовал его. Преданный адвокат сопровождал своих клиентов за границу, всегда готовый служить им своим опытом, разумом и жизнерадостной улыбкой. Даритель оптимизма!

За ним тихонько проскользнул в дверь Камил Тайхман, смешной, плюгавый человечек с мигающими совиными глазами и птичьим носом; туристская шапочка съехала ему на уши. Он кряхтел под тяжестью своего багажа, казалось, что его длинные обезьяньи руки свисают от согнутых плеч до самого пола. Увидев Бориса, он словно примерз к порогу, заморгал в изумлении. Любовница Камила подтолкнула его и вошла следом — налегке, только с маленьким чемоданчиком да с американским журналом, который торчал из кармана ее элегантного пальто.

— Хэлло, друзья!

Когда она плавным шагом проплыла мимо Бриха, он уловил томный запах дорогих духов.

Проем двери заполнила плечистая фигура молодого человека с широким деревенским лицом, которое поразило Бриха выражением бодрости. Где он видел это честное лицо? Да ведь это Маркуп из второй роты, из Кельна! Они знали друг друга очень недолго, но Маркуп сразу вспомнил Бриха и обрадовался ему.

— Откуда ты взялся?! — воскликнули оба почти одновременно.

— О, об этом нам надо потолковать! — дружески ткнул Маркуп Бриха под ребра. — Я уже все вспомнил! Раз мы после налета вместе сгружали доски. Господи, как называлась та улица?..

Деревенский здоровяк, славный парень! Он обошел всех и каждому крепко пожал руку, громко представляясь:

— Маркуп. Очень приятно!

Калоус с испуганным видом поспешил освободить свои пальцы от этого мужского пожатия и потом долго расправлял их. Уфф!

— Этому-то что здесь понадобилось? — удивился Брих, но не успел толком об этом подумать: в следующий миг у него сперло дыхание. Ондра за его спиной резко отодвинул стул и ринулся к черному проему двери, в котором появилась новая фигура.

Это было как удар.

В дверях стояла женщина, с которой он встретился в ту памятную субботнюю ночь.

3

— Удивлены?

Подала ему нежную руку, стащила с русых волос мокрый капюшон элегантной спортивной куртки. Ее большой рот приоткрылся в светлой улыбке.

— Да! — изумленно вздохнул он. — Восхищен вашим умением предвидеть.

— Это было не так трудно. Вы созревали для этого, как гроздь винограда. И вот — созрели. Что сказать вам? Что я рада? Вы знаете, что сейчас открывается перед нами? Безбрежный, бескрайний мир!

— Одичавший мир…

— Не важно! Я люблю ветер!

Прежде чем он успел ответить, ею завладел Ондра. Что с ним случилось? — подумал Брих, наблюдая, как тот галантно помогает ей снять куртку. Ондра так и сверлил ее своим хищным ражевским взглядом, за который Брих его ненавидел; шепнул ей что-то на ухо — она кивнула.

Вокруг раздавались шумные приветствия; оживившийся Калоус хлопал Лазецкого по широкой спине, смеясь, говорил, что теперь, когда здесь его юридический представитель, с ним уже не может произойти ничего дурного.

— Разве это не комфорт, друзья? — резвился он.

Искушенный законник для виду отмахивался:

— Дорогой дружище, не из одного болота я вас вытащил, но здесь, пожалуй, от меня никакого проку не будет. Мораль и право в полицейском государстве пошли псу под хвост. Частная собственность и свобода личности растоптаны, и пройдет немало времени, пока мы образумим господ большевиков.

— Немало времени? Ох, Лазецкий, хитрец! А я — то думал, вы прирожденный оптимист! Да они к осени выдохнутся! А то, при случае, — одна атомная бомбочка, и мы двинемся обратно. Я еще подумаю, распаковывать ли чемоданы… Тем более что мы собираемся переждать это время в Альпах. Моя супруга всю жизнь пристает ко мне с этим.

Остальные разразились веселым смехом, и кривая хорошего настроения поползла вверх. Любое проявление оптимизма было желанным. Об этом позаботился готовый к услугам адвокат; оправившись после дорожных передряг, он начал пространно описывать все трудности пути, ведущего к «этой дыре», причем показывал свои мозоли. Ничего, дамы и господа, за каждую мозоль я надеру уши одному из «товарищей»! Я свое возьму!

Маркуп скромно удалился в угол. Он пожал каждому руку, и компания, тренированным нюхом определив чужого, отодвинулась от него, так что вскоре молодой человек остался в одиночестве. Только Брих подсел к нему. Маркуп раскрыл потрепанный портфельчик, вынул из него свои конспекты, огрызок красного карандаша и принялся подчеркивать строчки, совершенно углубившись в работу.

160